Белые стены стали расширяться, предметы потеряли очертания, и мир угас, мелькнув последний раз белым пятном лица, склоненного над ним. У меня чувство, что мы прикоснулись к чему то такому… почему радиостанции накрылись? Через козлятник сбежали. У тебя, сынок, глаза не режет? Я морскому делу обучен, и мне сия стихия милей. Тысяча лет! Держал под руку, чтоб не запнулась в темных сенях о дрова, едва нашел скобку на двери. На мягкой обложке в замысловатых звездных кругах и сферах летел истребитель миг.
